Из кабинки вылетела девушка и заверещала, что её телефон разбит.

Артур не церемонясь, вытолкал пьяную девушку из туалета и теперь, мы остались одни.

— А я ведь просил тебя, Лена, — произнёс он тихо, но с угрозой в голосе.

Артур надвигался на меня, а я отдалялась, пока не коснулась стены.

Всё. Бежать некуда.

— Ты будешь наказана, моя девочка, — сладкоголосо пообещал Артур.

Я закрыла глаза и ощутила, будто во мне выключили тумблер терпения.

Надоело.

И я теряю контроль над собой. Это была последняя капля.

Распахнула глаза и с силой, которая неясно откуда у меня взялась, я оттолкнула от себя мужчину и вихрем ринулась на выход.

Выбежала в коридор и побежала к выходу.

С меня достаточно! Я прямо сейчас убегаю отсюда, из этого ада! Из ада плена! Я не подписывалась на всё это дерьмо!

Но Артур очень быстро меня догнал и впечатал меня спиной в стену, а сам навис надо мной, словно гора. Руки завёл над головой и сжал их, что останутся синяки.

— Непослушная девчонка! — прорычал он мне в лицо.

— Я не стану терпеть над собой издевательства! Ни физические, ни психические! Я — свободный человек! И ты немедленно меня отпустишь, понял?! — заорала ему в лицо.

Артур зло рассмеялся.

— А если нет, моя дорогая, то, что тогда ты сделаешь?

Сузила глаза и, взрываясь от гнева и злости, прошипела:

— Тогда я закричу. И расскажу всем твоим партнёрам, что ты похитил меня и удерживаешь силой!

Зло улыбнулась и пригрозила ему:

— Немедленно отпусти, иначе все узнают, что на самом деле я не твоя невеста, а твоя пленница.

Артур вдруг коснулся моих губ своими губами и прошептал:

— Глупенькая. Если ты скажешь это, то вместо свободы окажешься в рабстве у всех этих ублюдков. Они никогда не отпустят тебя, ведь ты столько всего видела, Лена. Они запрут тебя в подвале и будут приезжать — поодиночке или компаниями. — Он посмотрел мне в глаза, отпустил мои руки и, обхватив пальцами моё лицо, продолжил: — Они станут насиловать тебя, Лена. А раз в год, в такой же вечер ты будешь ублажать абсолютно всех гостей. Не думаю, что ты желаешь себе такой судьбы.

Я громко сглотнула, глядя ему в глаза. О таком раскладе я и не подумала.

Я поверила Артуру. Он не лгал. Если в этом страшном месте я вдруг окажусь без его защиты, то мне лучше сразу же умереть.

— Тогда я не понимаю, зачем ты привёз меня сюда и рисковал мной, если, как ты говоришь, любишь меня, — сказала спокойным голосом.

— Ты так и не поняла, моя девочка? — спросил он. — Подумай.

— Неужели ты желаешь выставить себя в более приглядном свете? — хмыкнула я. — Если это так, то ты жалок, потому что все эти люди отвратительны, да. Но твои поступки нисколько не лучше, Артур. Нисколько. Ты такое же чудовище, как и все они.

— Ты слишком плохого обо мне мнения, Лена, — процедил он. — Мне придётся сделать так, чтобы стала думать по-другому.

— И как же? Будешь бить меня? Пытать? Морить голодом? — понесло меня.

— Пытать, — сказал он. — Я буду так тебя пытать, что ты будешь стонать и умолять меня оттрахать тебя.

— Найди себе другую секс-игрушку! — рявкнула я. — Вон их тут, сколько ходит — выбирай любую!

Артур снова вдавил меня в стену и прорычал:

— Запомни, Лена, ты — моя женщина. Я выбрал тебя и не собираюсь менять на кого-то другого. Запомни, ты для меня всё, Лена. И ты полностью и навсегда принадлежишь мне.

— Ты высокомерный и больной ублюдок, Артур. — выплескиваю я и с силой толкаю его.

Он не отпускает меня, а нависает — величественный и грозный.

— Ещё раз — я владею тобой, Лена.

Я задыхаюсь от такой наглости.

— Так у меня есть для тебя новость, Артур. Я. Не. Твоя. Собственность.

— Да, блядь, моя! — рычит он и дёргает меня за запястье и тащит за собой. — Мы уезжаем, и я прямо сейчас покажу тебе, насколько ты моя!

Одна радость — мы уезжаем из этого места порока и разврата. С другой же стороны — Артур в ярости.

— Пусти! — кричу ему. — Мне больно!

Но он лишь сильнее сжимает моё запястье, норовя раздавить его и сломать.

Вдруг перед нами вырос Константин — одетый только в халат. Маска на его лице сейчас отсутствовала. И я в полной мере рассмотрела его лицо — порочное, хитрое и в данный момент, злое.

— Елена попросила тебя, отпустить её, — сказал блондин. — Отпусти её, Артур и уходи. Елена останется тут, пока ты не придёшь в себя.

Что?!

Я похолодела от ужаса.

Нет, нет и нет!!!

Блондин вдруг подошёл ко мне, взял за руку и потянул к себе.

Отдёрнула свою руку и прижалась к Артуру.

— Не оставляй меня здесь, — взмолилась я.

Артур смотрел на Константина в упор, выражение его лица обещало блондину смерть, словно он собирался тотчас накинуться на него и зубами вырвать его глотку.

— Никогда не смей трогать мою женщину.

Артур сжал руки в кулаки.

— Иначе последствия для тебя и твоего клуба будут плачевными.

Константин лишь хмыкнул, развернулся и ушёл, скрывшись за поворотом.

— Ты должна понять и запомнить только одно, Лена. Ты — моя.

Елена

Едва мы оказались в машине, и я первая накинулась на него с обвинениями, позабыв о страхе перед ним самим.

— Ты говоришь о какой-то любви ко мне, но при этом сегодня поступил очень гадко, притащив в это омерзительное место и выставив напоказ! Ты, как и все те люди — больной и ненормальный! Я требую, чтобы ты вернул меня домой и оставил в покое!

Артур схватил меня за несчастные запястья и с силой потянул на себя, не заботясь о том, что причиняет мне боль.

— Я уже тебе сказал, Лена, что ты — моя! Моя навсегда! Пойми это и прими! — прорычал он злым и непоколебимым тоном.

И таким взглядом на меня посмотрел, что сердце моё ухнуло куда-то вниз…

В его чёрных, как ночь, глазах, плескалось откровенное безумие, смешанное с огромной любовью.

Чёрт… Он действительно любит меня…

Но что это за любовь такая?! Разве любовью называется, когда один человек причиняет боль и страдания другому?!

Да, Артур полон страсти и огня — об этом можно понять, едва взглянешь на него.

Он желает одарить меня своей любовью, но внушает только страх и дарит одно лишь мучение, удерживая в неволе и играя со мной, как с куклой.

Я смотрю в его лицо и вижу, какова будет моя жизнь с этим монстром. С этим больным тираном.

Он будет дарить мне ласки и нежность, а потом, будет отбирать их, заменяя грубостью и болью.

А затем снова скажет: «Люблю тебя, Лена. Ты — моя навсегда». И унесёт за собою ввысь, смеясь и продолжая говорить слова любви. Но затем, бросит меня с высоты — и я полечу камнем вниз.

Но я не заплачу — скрою слёзы, закрыв глаза.

Он их никогда не увидит на моих глазах.

И губы крепко сожму и не закричу от ужаса.

Потому что знаю — он не даст мне упасть и подхватит у самой земли.

Не даст мне разбиться.

И за мой страх он мне будет платить своей больной любовью.

Он будет раз за разом проверять мою выносливость.

Ведь я его любимая игрушка.

До тех пор, пока я не выберусь на свободу.

Эти мысли пронеслись у меня в голове за долю секунды, и мне стало так тоскливо и плохо, что захотелось закричать, но я лишь негромко сказала:

— Я никогда не полюблю тебя, Артур. Никогда ты не заставишь меня улыбаться тебе искренне. Ты будешь брать моё тело и терзать его, как только тебе захочется, но мою душу не получишь никогда. Запомни. — И вдобавок вернула ему его же слова: — Пойми это и прими.

Произнеся это, я почувствовала, как поднимается во мне, разгоняя кровь, волна неведомого доселе неуправляемого бунта. И я дала себе слово, что всеми силами и любыми возможностями воспользуюсь, но выберусь из плена. Не сегодня, так завтра. Не завтра, значит послезавтра.

Я буду ждать.

Я буду терпеть.

Я выйду победителем.

И его извращённая любовь не сможет меня сломать.